Глава третья.
Степь. Бескрайние просторы степи раскрывались перед извозчиком, закутанным в куртку, подбитую теплым мехом; только на востоке виднелись невысокие каменистые горы. Хотя солнце так и жарило, но человеку было холодно, и от каждого ветерка он вздрагивал и еще больше укутывался в одежду. Старая кляча, почти уже иссохшая от духоты, тащила телегу, набитую мешками. Извозчик изредка стегал ее кнутом и приговаривал: «Ну, любимая, пошла! Ну!», если та останавливалась, задирая уши к небу, словно к чему-то прислушиваясь и ожидая опасных встречных. Чистое небо манило к себе ястребов и орлов; громадные птицы, как бы разминаясь перед охотой, расправляли свои крылья и взлетали чуть ли не к самому солнцу, а потом пикировали со страшной скоростью вниз и у самой земли поднимались вновь уже с несчастной жертвой.
Тут вдали извозчик заметил клубившуюся пыль, скорее всего, из-под ног сильный коней, так как топот был хорошо слышан, а сам извозчик неплохо разбирался в лошадях и их поступи при шаге или при беге. Когда пыль и песок немного улеглись, рядом показались десять всадников в серых плащах, с откинутыми капюшонами. Они очень быстро окружили телегу, и кляча с испугом глядела на них и хотела убежать, но хозяин удерживал ее и успокаивал.
– Привет, скажи, где мы можем найти здесь тюрьму? – спросил один из верховых и выехал вперед; его меч, вдетый не полностью в ножны, блистал в золотистых лучах солнца.
– Смотря, что является для вас тюрьмой, – произнес извозчик, уставившись на оружие воина. – Для кого это маленькая комнатка, для кого – дом родной, а для кого – наш мир, и он стремится вырваться из него туда, к звездам. Так, о какой тюрьме вы говорите?
– Не валяй дурака! Ты знаешь, о какой я спрашиваю! О тюрьме, в какой содержат преступников, чтоб тебе ясно было, старый, ты, болван!
– Все мы преступники, что ходим по земле, обитаем под облаками и под землей…
– Слышь, ты! Хватит нам проповеди читать! – вскричал один из всадников и обнажил меч, но его остановили.
Извозчик, взглянув на воина, слегка улыбнулся, а затем указал рукой на скалы. Конник, первый с ним заговоривший, прищурил глаза и осмотрел местность.
– А что за теми горами? Мы там уже были и не нашли нужное строение, – сказал он.
– Вы теперь поезжайте туда, там найдете дорогу к пристанищу одного чародея, проезжайте мимо, еще немного, и вы увидите то, что вы ищите, – ответил хозяин клячи и ударил ее два раза кнутом. – Ну, милая, пошла!
Лошадь, повинуясь, зашагала, понурив голову. Всадники расступились в стороны, и возничий махнул им на прощанье рукой.
– Едем! – сказал один из воинов, когда пыль поднялась за телегой.
Ветер проносился по степи и заносил в глаза землю и песок, и по лицам всадников нередко текли слезы. Скалы неприветливо встречали конных, и какое-то странное ощущение будущей гибели закралось в сердца некоторых всадников. Их предводитель тоже неловко себя чувствовал, и конь его ускорил шаг, чтобы быстрее покинуть эти места. Они обогнули горы и оказались с другой стороны. Проехав где-то метров двести по мелким камням, они завидели небольшую пещеру, вход которой был отчасти закрыт тяжелыми ветками. Воины переглянулись, словно хотели сказать друг другу, что раньше никакой пещеры здесь не существовало и в помине, и продолжили путь. Спустившись с холма, они остановились и осмотрелись.
– Туда! – крикнул предводитель и указал на небольшие строения далеко впереди, окруженные высокой стеной.
Через полчаса всадники добрались до нужного места и подъехали к деревянным воротам. Из сторожки вышел человек с трубкой в зубах и поднял руку вверх, чтобы воины остановились и слезли с лошадей.
Предводитель подошел к нему и вытащил из кармана мешочек.
– Вы меня помните? Я приезжал сюда год назад, один и без денег, теперь же вот! – сказал воин и протянул мешок, но стражник отвел мужчину в сторону, взял мешок и бросил его к ногам коней.
– Поздно! – произнес он и сплюнул слюну чуть ли не на одежду собеседника. – Я не имею права вас пускать без пропуска…
– А по старой дружбе?..
– Нет! – отрезал стражник и пошел к воротам.
– Тогда мы войдем без разрешения! – предводитель взгромоздился на коня. – Эй, ребята! Разнесем эту деревню в щепки!
Всадники живо разъехались в стороны, достали луки и стрелы и начали обстреливать охрану. В ответ на них с башенок полетели копья и стрелы. Некоторые воины были тут же повержены, и лошади убегали прочь. Предводитель обнажил меч и ринулся к воротам, которые быстро закрывались с другой стороны. Прорвавшись через мечи стражников, воин не дал закрыть полностью ворота, и тогда большая часть всадников последовала за ним и ворвалась внутрь. Воины на лошадях проносились вдоль частокола и пускали одну стрелу за другой. Стража притаилась за домами и неожиданно накидывалась на вторгнувшихся людей. Но смелые всадники, видимо, не в первый раз так нападали на деревни и выносили всех. Вот и теперь они не оставили никого в живых. Стражники валялись на земле, утыканные стрелами или раненные мечами. Воины спешились и долго ходили среди домов, осматривая местность и ожидая, что кто-нибудь может нанести еще удар, но все было спокойно. Предводитель спрыгнул с коня и вошел в деревянный дом, над дверью которого были изображены скрещенные мечи. На столе лежали бумаги, справа стоял пыльный буфет, а слева была небольшая дверь. Открыв ее, воин попал еще в одну комнату, обвел ее глазами, и его взгляд упал на ящик в стене. Взломав его, он нашел связки ключей и несколько писем. Взяв ключи, а бумаги бросив на пол, он быстро покинул помещение и вскоре был на улице. Пройдя мимо пяти домов, он остановился перед одним и, перепробовав несколько ключей, отпер дверь. Конечно, он мог бы попросить кого-нибудь из своих друзей помочь ему разнести дверь вдребезги, но решил быть более деликатным, как он потом объяснял. Двое воинов следовали за ним и держали наготове оружие. Предводитель зажег факел и, несся его в левой руке, освещал себе путь. Наткнувшись на что-то, человек полетел вниз по лестнице и вскоре оказался на каменном полу. Все тело ужасно болело, но, к счастью, все кости были целы. Воин быстро поднялся на ноги и чуть не свалился вновь уже от головокружения, но успел прислониться к стене и немного передохнул, потом одним движением открыл железную дверь, и перед ним предстал темный коридор. Быстро расправившись со стражником, который, как показалось, не ждал гостей, мужчина пошел вперед. По левую и правую сторону от него были металлические решетки, к которым прислонялись разные создания; среди них были и люди, и эльфы, и гномы, и орки, и гоблины, и многие другие. Воин внимательно осматривал тюремные камеры и пытался разглядеть, кто сидит в каждой.
– Помоги! – прошипели из одной камеры.
– Открой дверь! – закричали из второй.
– Кто здесь? – раздался хриплый голос из третьей.
Воину он показался до боли знакомым, и человек поспешил к решетке. Предводитель осветил ее и увидел за ней седую голову и морщинистое лицо. Исхудавший человек в рваной одежде, державшись худыми руками за прутья решетки, вглядывался в мужчину. Его карие глаза пугали воина, нос с горбинкой устрашали его так, что всадник чуть не упал.
– Час пробил! Открывай! Не медли!– произнес человек и выхватил из рук воина ключи и сам отпер дверь.
– Вы изменились, – заметил воин.
Старик грозно посмотрел на спасителя и двинулся к выходу, но чья-то рука вытянулась из решетки и достала до его плеча.
– Чего тебе нужно? – вскричал человек.
Воин тут же ударил по руке преступника, и тот отдернул ее. Старик зажег второй факел и подсветил себе.
В камере находился какой-то эльф, похожий из-за грязи на молодого человека, так как даже острых ушей не было видно, и, стоя на коленях, просил, чтоб его тоже освободили. Пожилой мужчина еще раз обвел глазами преступника и отпер дверь. Несчастный вылез из нее и поблагодарил за спасение. Воин оттолкнул его в сторону и пошел вслед за стариком.
Когда они вышли из дома, их встретили всадники и подвели коней. Предводитель помог усесться старику, а потом и сам запрыгнул на лошадь. Эльф стоял рядом и посматривал на всех с опаской, но воины как будто не обращали на него внимания и переговаривались между собой, наверно, о том, за кем они и приезжали, чтобы освободить.
– Вот тебе конь! – сказал вдруг предводитель эльфу и указал на лошадь, которую только что привел один из воинов. – Дарую тебе, ибо он нам больше не нужен… И уезжай отсюда!
Эльф поговорил с конем, провел рукой по его роскошной гриве, от чего тот довольно фыркнул, и уселся на него, еще раз поблагодарив всех за спасение.
Всадники осмотрелись и выехали из деревни. Лилиар последовал за ними, а потом повернул направо. Но что-то не давало ему рвануть подальше от своего бывшего места заточения, и он решил вернуться. Въехав в деревню, он осмотрел многие здания и вскоре нашел то, что ему было необходимо. В одном из домов он открыл дверь ударом ноги и изумился огромному количеству холодного оружия, лежавшего на столах и вдоль стен: видимо, оно принадлежало тем, кто томился раньше и сейчас томится в темницах. Он внимательно разглядел некоторые мечи и увидел свой меч, даже не вынутую из ножен. Он одел их себе на спину и продолжил копаться в выборе подходящего оружия. Он взял себе четыре кинжала и вложил по два в каждый сапог, по одному с каждой стороны от ноги. Потом покрутил в руках тисовый лук, но он ему чем-то не понравился, и эльф положил его на место. Также он нашел свой балахон, валявшийся среди каких-то тряпок, и живо натянул его на себя, почувствовав некую дрожь. Больше ему ничего не приглянулось, все казалось каким-то старым и неинтересным. Он проник в следующую комнату через узкий проход и улыбнулся: на дубовом столе лежали мешки с едой – значит, с голоду он точно не умрет. Эльф посмотрел внутрь каждого мешка и, найдя в каждом хлеб и сушенные фрукты, взял два мешка и притащил к лошади. Привязав их к седлу, он запрыгнул на коня и помчался прочь из деревни.
Наступал прекрасный тихий вечер, вечер, когда должна была решиться судьба несчастного эльфа, когда он должен был сделать выбор, куда ему идти, так как от этого выбора зависела его дальнейшая жизнь, и если он сейчас совершит ошибку, то в будущем она обратится в неминуемое поражение, а, может, даже и приведет к гибели. Но нет! Так не хочется сделать неправильный шаг, но надо, надо! Надо на что-нибудь решиться, не стоять же вечно на одном месте. Вперед, только вперед наперекор всему, наперекор судьбе, чтобы ничего не бояться и верить, верить в лучшее…
– Куда приведет меня эта дорога? – подумал эльф и повернул коня к дороге, по которой часто ездили и которую нередко топтали лошади.
Проскакав около двух миль по неприветливой степи, эльф приостановил коня, так как случайно нагнал какого-то пешего и решил с ним поговорить.
– Эй, постой, – окликнул он его.
Прохожий оглянулся и недовольно поглядел на всадника. Он был неплохо одет: носил серый плащ, а под ней – белую рубаху, серые штаны, запачканные только у щиколотки, в сандалиях на босу ногу. Он вскинул голову с золотыми волосами, и эльф завидел какой-то рисунок у него на шее. Незнакомец подошел к коню, и тот спокойно склонил голову перед ним, словно кланялся.
– Мир тебе, – произнес человек, и эльф не совсем понял, к кому тот обращается, к коню или же все-таки к нему. – Зачем остановил ты меня?
– Узнать, где я нахожусь? – напрямую спросил Лилиар.
– Во владениях Цероты, дочери Крашина, но предупредить тебя я сразу хочу: здесь не больно-таки жалуют эльфов, поэтому долго не задерживайся и беги туда, где есть еще место для вас, – мужчина перешел на шепот. – Если, конечно, есть еще такое.
– Что ты сказал? – крикнул юноша. – Говори громче!
– Некогда мне с тобой речи вести. Слышишь? Меня ветер зовет: я должен идти.
– Подожди! Есть ли здесь поблизости город или хотя бы деревня, где я мог бы переночевать?
– Тогда нам идти одной дорогой, – бросил через плечо странник, уже не смотря на эльфа. Он зашагал по траве, и глаза его сверкали в лучах заходящего солнца. Лилиар пожал плечами и поехал наравне с ним.
Из-за туч показалась луна, когда они достигли каменного города, возвышавшегося над еловым лесом. Мрачен был город и нелюдим, пугал своими зданиями и статуями в серебряном свете. Лишь изредка пробегала собака, и ее вой напоминал стоны умирающих. Холодный ветер гулял среди улиц и навевал ужас, шедший откуда-то из глубин города. Страшная тьма все приближалась, готовая поглотить все живое вокруг, только свет факела вдалеке спасал от нее. Эльф дрогнул, когда где-то рядом раздался жалобный крик и тут же затих. Он посмотрел на странника, но тот пожал плечами и ничего не ответил.
– Куда ты меня привел? – прошептал Лилиар.
– Ты сам пришел сюда, – мужчина свернул направо и оказался на площадке, за которой открывалась пропасть, растянувшаяся через весь город и как будто соединявшая две главные стены.
– Что это? – воскликнул эльф.
– Ты просил ночлег? – небрежно ответил человек и покосился на юношу.
– Спасибо, – промямлил тот. – Но я туда не пойду.
Мужчина приблизился к краю площади и посмотрел в пустоту. Затем он вернулся к Лилиару.
– Знаешь, я с тобой согласен, – сказал он. – Что на дне той пропасти, никто не знает, а мне как-то не очень хочется это узнавать. Так, о чем это я?
Мужчина вдруг свистнул, и спустя некоторое время он уже держал в руках веревку. К ногам коня из тьмы была брошена веревка, которая другим концом уходила через пропасть на ту сторону. Человек заметил смятение спутника и улыбнулся. Он потянул на себя веревку, разогнался и с криком: «Жду тебя там!» прыгнул во тьму.
– Начинается, – с горечью и злостью сказал Лилиар. – Чтоб ему провалиться! А что делать с моим верным другом, ты подумал об этом? Нет же!
Эльф слез с коня и погладил его. Затем он снял с седла мешки и попробовал закинуть их себе на спину, но понял, что тогда он не сможет взяться как следует за веревку, а сколько придется лететь, он вообще не имел представления. Он бросил мешки на землю, повернулся к коню и прижал его морду к груди.
– Прощай, мой друг, – прошептал эльф ему на ухо. – Не знаю, будешь ли ты скучать по мне. Надеюсь, нет, ведь у тебя был свой хозяин, будь верен ему, а обо мне не вспоминай, дабы не было тебе вдвойне больней. Прощай же!
Верный друг горестно заржал, как будто он все понял, и унесся прочь. Слезы выступили на глазах Лилиара. Он смахнул их рукавом и поднял веревку.
– Итак! – он побежал по площади, и тьма разверзлась под его ногами. Страх объял эльфа: тот так и вцепился в веревку. Юноша даже представить не мог, что будет, если он свалиться вниз. Но появившееся вдруг любопытство овладело им еще больше, чем ужас перед неизвестным. Он уже хотел разжать руки, чтобы полететь туда, в объятья тьмы, когда врезался во что-то твердое. Издав протяжный стон, он стал отпускать веревку, но в последний момент, когда уже ничто не спасло бы его, сильные руки схватили его, подняли и поставили на землю. Затем с эльфа сняли катану и вынули кинжалы из сапог.
– Что вы наделали! – раздался чей-то сиплый голос.
– Опять неправильно рассчитали угол, – угрюмо сказал второй. – И все с этой же веревкой.
– Ничего, он придет в себя – дай только отдышаться, – сказал третий и похлопал по плечу юношу.
– Сколько раз я вам говорил: если не везет с ней, так уберите ее, а то так кого-нибудь точно угробите, – снова заговорил первый.
– Да, странная она какая-то, – подтвердил четвертый с усмешкой, – то она чуть не утопила Джарота, когда тот набирал воду из колодца, то тут уже пятый врезается в обрыв благодаря ей. Может, она заколдованная?
– А может, выкопать яму, чтобы сразу опускаться на землю? – предложила какая-то женщина.
– Ага, чтобы во время выкапывания эта веревка, – будь с ней не ладно, – случайным образом уволокла кого-нибудь в пропасть? – расхохотался третий. – Ну, уж нет, я точно тогда копать не буду!
Лилиар почувствовал, как его взяли под руку и повели вперед. Он пытался рассмотреть говоривших, но черные капюшоны скрывали их лица. Гадать о том, куда он попал, не было смысла: в такой темноте почти ничего нельзя было разобрать. Он заметил только, как проходил мимо высоких деревьев, а затем спускавшаяся с одного из них лестница оказалась прямо перед его глазами. Он инстинктивно схватился за нее и полез наверх. Путь был недолог: вскоре ему помогли перелезть через деревянные перила и ввели в комнату. Ни факелов, ни тем более камина не было видно, хотя Лилиар очень хотел, чтобы зажгли свет. Его посадили в кресло и поднесли ко рту миску с горячей жидкостью.
– Пей, – сказал из тьмы женский голос. – Это предаст тебе силы.
– После такого-то полета! – заметил кто-то справа и засмеялся.
– Прекрати! – бросила женщина. – Лучше расскажи о случившемся… ну, ты знаешь кому.
– Хорошо, хорошо, ухожу, – Лилиар услышал тяжелые шаги, а затем шелест листвы.
– Где я? – спросил он, отстранив миску.
– Утром узнаешь, – только ответила женщина и потянулась ко лбу эльфа, заметив шишку. Юноша перехватил ее руку и, смотря куда-то в пустоту, но ощущая, что рядом с ним кто-то неровно дышит, улыбнулся.
– Не надо, – сказал он. – Она пройдет.
– Как хочешь, – женщина поставила миску на стол и заставила эльфа снять балахон. Потом она указала на постель, стоявшую рядом, и уложила в нее Лилиара.
– Почему… – вдруг было начал юноша, но женщина поднесла палец к его губам.
– Завтра, все завтра, – прошептала она и отошла в сторону.
Лилиар слышал все ее движения, как она что-то вешала, видимо, его одежду, после этого поставила на пол миску, и поблизости заурчала кошка. У эльфа мелькнула идея сбежать, но осознал, что был безоружным. Тогда он зевнул и заснул глубоким сном.
Шумы и крики поднялись вместе с рассветом – это охотники загнали кабана в ловушку и теперь добивали копьями и стрелами. Лилиар медленно поднял веки и уставился в потолок: его лихорадило, но это не была болезнь, скорее всего, вчера что-то его сильно напугало. И тут он вспомнил вчерашний полет и закрыл глаза. Открыв их снова, он увидел спину какой-то девушки, мельтешившей туда-сюда. Эльф нарочно закашлял, чем привел внимание к нему женщины, сидевшей в кресле. Она быстро подошла к нему и подоткнула под него шерстяной плед.
– Как спаслось? – мягко спросила она.
Девушка же улыбнулась и продолжила заниматься своим делом – подметать пол. Эльф тоже улыбнулся, а затем повернулся к женщине.
– Спасибо, неплохо, – ответил он. – И все-таки где я?
– Совет скажет тебе, – произнесла женщина. – Может, ты хочешь поесть?
– Не отказался бы, – юноша поднялся с постели и уселся за стол. Девушка подала ему ложку, миску с кашей и белый хлеб. Когда он все это съел, она принесла ему кружку молока.
– Благодарю, – сказал эльф и посмотрел прямо в глаза девушки, та засмущалась и вышла на балкон. – Она – ваша дочь? – обратился он к женщине.
– Тания – приемная дочь, а тебе она, конечно, понравилась? Гордая осанка, чернота бровей, волосы, что ночь, опускающаяся на землю, – так о ней говорили. У нас не было отбоя от женихов, пока… – женщина запнулась.
Через перила перелез мужчина, что повстречался Лилиару в степи, – эльф сразу его вспомнил, и подошел к нему. Он смерил его взглядом и указал на красный балахон, висевший на ветке.
– Одевайся, – грубо сказал он. – Ты заставляешь Совет ждать.
Лилиар вздохнул и встал из-за стола. Женщина принесла ему одежду и тоже вздохнула. Она провожала его печальным взглядом, когда он спускался вниз по веревочной лестнице, и чуть не заплакала, но быстро вернулась к работе.
– Так вы живете на деревьях? – поинтересовался эльф, проходя под деревянными досками, связанными прочными веревками, тем самым образующими что-то наподобие моста. Перилами же служили длинные ветки массивных дубов. Из-за густой листвы выглядывали головы людей, закутанных с зеленые плащи. На высоте пяти-шести метров от земли были выстроены балконы, объединяющие сразу несколько деревьев. В глубине стволов же виднелись входы в маленькие комнаты, последние же соединялись досками, чудным образом прикрепленными к веткам, так что те не ломались. Три-четыре ствола образовывали так называемый дом, и всего домов было около двадцати, которые образовывали полукруг, а в центре располагалась широкая плита. За ней были разведены два костра: один предназначался, чтобы согревать Совет, другой же – для просто собравшихся людей и решивших разузнать о незнакомце побольше. Совет же состоял из четырех суровых воинов и одного друида, отличавшегося от остальных манерой разговора и тонкими чертами лица. Он с гордостью носил белую бороду: он все время поглаживал ее и иногда даже восторгался ею, что такой бороды нет ни у кого больше, кроме него. Когда эльф подошел к костру, друид одарил его высокомерным взглядом и вернулся к своей бороде. Воины же расселились на траве и внимательно следили за юношей. Первый воин выглядел уставшим и все время зевал, ему явно была скучна вся эта тягомотина, и желал, чтобы она как можно быстрее закончилась. Второй же, сидя напротив, раскрыл перед собой книгу и что-то записывал в нее, он даже не поднял глаза, чтобы посмотреть, кто стоял перед ним. Позади костра третий воин, скрестив ноги, внимательно наблюдал за Лилиаром, держа все время левую руку над оружием эльфа. Четвертый сначала сидел, но потом встал и начал ходить рядом. Он лишь изредка поворачивал в голову в сторону эльфа и чему-то ухмылялся. Лилиар следил за движениями его сапог, которые, казалось, так и хотели избить его, эльфа, лицо до крови – он видел в них, именно в сапогах, а не в ногах, ужасную жестокость и злобу. Голос друида отвлек его от раздумий.
– Знаешь ли ты, Лилиар, куда ты попал и что ждет тебя? – начал старец.
– Откуда вы знаете мое имя? – отрезал эльф. Тут же он ощутил гневные взгляды окружающих, но они его не пугали. Он уже знал, к кому попал – к лесным разбойникам, другого и быть не могло. Он слышал о них давным-давно, еще до того, как оказался в руках Тарвы – этого, пускай и славного для многих, для Лилиара же дерзкого и мерзкого, воина. Тарва после гибели брата эльфа предложил юноше погостить у него и попытаться забыть всю ту печаль и скорбь, мучавшие Лилиара. И Лилиар, глупец, согласился, ведь он никак не мог ожидать, что у этого жалкого человека была прелестная дочь. Феанэль было ее имя, и своей красотой она пленила эльфа, вскружила ему голову и заставила забыть не только о брате, но и о цели. Юношей овладела страсть, от которой он уже не смел отказаться. Он проводил дни и ночи с возлюбленной, и наслажденью не было предела. Что же их тогда разлучило? Что принудило его покинуть это блаженство? Лилиар не помнил. Любовь друг к другу была сильна, но все равно что-то развело их – неужели навсегда? Только от одной этой мысли замирало сердце и жизнь переставала существовать. Однако цель вернулась к Лилиару, и он, борясь с чувствами, оставил свои мечты и направился в Дэларо.
– Ты пробормотал его во сне, – ответил друид. – И я вижу по твоим глазам, ты уже догадался, кто мы такие. Остался черед за тобой: расскажи нам, кто ты такой.
– Должен ли я? – эльф осторожничал. – Что даст вам мой рассказ? Проще убить меня – и нет проблем.
– Ты пытаешься улизнуть от нас, а убить тебя или нет – это уже наше дело. Захотели бы – уже бы вчера это сделали.
– Неужели я нужен вам живым? Может, я какой-нибудь предатель, готовый сообщить королю о вашем убежище?
От людей, сидевших вблизи второго костра, отделился мужчина с золотым обручем на голове, державших волосы, чтобы не падали на лоб, и подошел к Совету. Он медленно поклонился друиду и повернулся к эльфу.
– Какой король? Какой предатель? – раздраженно проговорил он. – В ста километрах отсюда нет ни одного государства. Ты слишком долго пробыл в тюрьме.
– Что? И сколько? – вскричал Лилиар.
– Тише, тише. По нашим подсчетам ты пробыл там не меньше года, может, и больше.
– Но откуда вам все это известно? Уж не шпионили ли вы за мной? Но я не понимаю, зачем?
– Ратароз, – вперед вышел воин, что ходил около Лилиара. – Разве ты не видишь, что этот юноша стесняется открыть нам правду своей жизни? А теперь своими криками он пытается скрыть свою дрожь. Он боится нас, но в его глазах я заметил желание быть среди нас. И тогда бояться придется нам, ведь он так самовлюблен, что предаст нас в любое время, когда его жизни будет угрожать опасность. Разве я не прав, Ратароз?
– Его можно испытать, – глухо ответил друид. – Да, это будет верным решением. Тем самым он докажет самому себе, способен ли он предать.
Лилиар стоял с разинутым ртом и широко открытыми глазами. Но потом его глаза сузились: да что они себе позволяют, да они кто такие, чтобы устраивать испытание, кому, эльфу, который прошел через ужас и злобу, страдания и горечь. Хотя почему бы и нет? Да, стоит согласиться на это испытание, но доказать не себе, а им, на что он способен! Они еще будут удивляться его возможностям.
Но что-то странное было в поведении этих людей, что не давало покоя юноше. Они не боялись его, его возможного предательства, как они называли это. Они как будто знали все о Лилиаре и ничего, и их разговор скрывал истинный смысл. Чего они хотели от него, эльфа, который только что сбежал из тюрьмы, да и то ему помогли. Неужели они вправду решили заставить его встать на их сторону? И еще затеяли этот весь каламбур с каким-то испытанием. Что оно им принесет? Если он пройдет его, то дадут ли ему жить среди них? А если же нет?
Совет уже давно был завершен, и люди разбрелись по своим делам. Только эльф стоял перед угасающим костром и смотрел куда-то вдаль. Его отвлек пронзительный вопль, раздавшийся наверху. Эльф поднял голову: среди листвы на балконе, скорчившись, сидел мужчина очень низкого роста и рычал на воробья, прыгавшего по деревянному полу. Когда птичка все-таки улетела,  мужчина с трудом перегнулся через перила и заметил смотрящего на него юношу. Он тут же слез вниз по лестнице и через минуту уже пристально вглядывался в эльфа. Заложив руки за спину и слегка покачиваясь на каблуках, он насвистывал какую-то песенку. Затем он быстро обежал юношу, едва не цепляясь ногами за длинную бороду, которую он волочил по земле, и вернулся на свое место.
– Ты кто? – спросил он, маленькие глаза были полны любопытства, а лицо осунулось и вытянулось вперед.
Юноша уже хотел ответить, как низенький мужчина поднял свою ладошку вверх и серьезно произнес:
– Здесь не место разговаривать, а то ненароком нас услышат. Давай спрячемся там, – и он указал на густой кустарник, раскинувшийся посреди небольшой поляны. 
– Ты думаешь… – начал Лилиар, но осекся.
– За мной, в атаку! – заорал карлик и помчался к кусту, размахивая воображаемым мечом. Испуганные его криком птицы слетели с веток, а кто-то из разбойников чуть было не свалился с дерева, проклиная, на чем свет стоит. Эльф подошел к кусту в тот момент, когда карлик уже раскладывал свои пожитки, аккуратно вынимая их из кармашков. Лилиара так и подмывало узнать, что же это было, но карлик, поймав его взгляд, сразу накрыл вещи платочком.
– Это не для чужих глаз, – пробубнил он. – Ты так и не ответил, кто ты такой? – он опять зарделся любопытством и даже слегка улыбнулся.
– Я – Лилиар Делаенатилаен, – проговорил эльф.
– Делаен что? Лилиар – это я усек. А второе – это что? Прозвище что ли такое?
– Нет, фамилии у эльфов такие, – объяснил юноша, хотя после замечания карлика ему теперь в это с трудом верилось. Он даже удивился, как с легкостью произнес фамилию.
– Послушай, я не собираюсь ломать свой язык, чтобы это произносить. Давай ты у нас будешь Лилиар Д’Элаен без всяких заковырок?
– Ну, что же, давай, а тебя как зовут?
– Ох, лучше бы не спрашивал, – угрюмо покачал головой карлик. – Это будет похлеще твоего! Точно хочешь знать?
– Да не пугай ты меня, – усмехнулся эльф.
– Ино-баргидошит-набу-талиф… – затараторил мужчина и остановился перевести дыхание.
– Так, ладно, я понял, – отрезал юноша.
– Я знал, что тебе не понравится, и зачем я только предложил, – карлик сел на землю и заплакал, как ребенок, у которого отняли игрушку. Он оттолкнул руку эльфа, когда тот попытался успокоить его. – Всё, ты меня расстроил до конца жизни… своей.
– Ты думаешь пережить меня? – воскликнул Лилиар и засмеялся. – Силен! Так держать!
– А вот и увидишь! – заорал карлик так, что уши заложило.
– Словом, Барги, ты не против такого имени?
– Н-нет, – простонал мужчина, но тут же повеселел. – Мне нравится. Лилиар и Барги – интересная компания.
– Да, карлик, неплохая.
– Как ты меня назвал?! – рассвирепел  мужчина. – Какой я тебе карлик? Я великий и могучий ралви, сын Раливона, который должен буду принести себя в жертву, дабы Эстер сумел одолеть Панитшу… Какой я тебе карлик? Ралви – не карлик, – он с отвращением произнес последнее слово. – Кто такой карлик? Ничтожество, бродящее по лесу в поисках пищи или сидящее дома за четырьмя стенами, чтобы враг его не достал. Да и не смей меня сравнивать еще с гномом, этим мерзким народцем, а то задушу своими собственными руками.
– Чем же они такое натворили, что даже говорить о них нельзя?
– Не спрашивай, эльф, не нарывайся на неприятности. Титиода запретила нам даже называть их имена, чтоб их всех на дыбу.
– Скажи, а что ты тут делаешь? – юноша поспешил сменить тему, пока не навлек на себя какую-нибудь беду.
– Я живу здесь, – Барги развел руками и улыбнулся: наконец-то ему не придется рассказывать об этих паршивых гномах. – А что не имею права? Ты выгоняешь меня, да?
– Ну что ты, что ты, нет, конечно.
– Ух, а я уж испугался, – мужчина достал белый платок, окаймленный синей полоской, и вытер лицо. – Кстати, мое полное имя означает Путь вдоль Реки, вот только что эта за река такая, я не знаю. А ты не знаешь?
– Откуда ж мне знать?
– Жалко, – Барги сгреб свои вещички к себе и положил их в карман. – А может, все-таки знаешь? – он с надеждой взглянул на эльфа, в глазах стояли слезы.
– Спроси у своих, как их там, рал…сородичей, – раздраженно ответил юноша.
– Кого-то не хватает, но кого?
– Эй, ты о чем?
– Ура, вспомнил, не хватает еще Грома с Ясного Неба.
– Это еще кто?
– А тебе все расскажи да покажи! Брат мой – вот он кто, – Барги тяжело поднялся с земли и, отдышавшись, поплелся к человеку, прислонившемуся спиной к дубу и наблюдающему за происходящим.
Теплые лучи солнца пробивались сквозь листву и освещали тонкие черты морщинистого лица. Глубоко посаженные глаза пронизывали всякого проходящего и неустанно следили за Лилиаром. Длинные черные волосы скрывали раны на лбу, появившиеся после неудачного падения, видимо, вызванного падением от неожиданных криков Барги. Мускулистые плечи накрывал зеленый плащ, и при сильном ветре на одеянии можно было различить льва, выходящего из чащи. Лилиар подошел к человеку и готов был поздороваться, как Барги его перебил.
– Это – Гром с Ясного Неба, – представил он. – Вообще-то у него другое имя, но никто из нас его не может вспомнить. Я помню, что его назвали так, потому что однажды он пришел к высо…высокопоч…высокопочтенному, – это слово давалось ему с трудом, и он перевел дыхание, – Зорилана и так громко кашлянул, что тот шмыгнул носом и сказал Грому: «Как Гром с Ясного Неба!» и еще что-то, я уже и не помню, но точно что-то неприличное. А еще высо…высокопоч…
– Хватит! – вскричал Лилиар и осекся: Гром врезал ему, и эльф остался лежать на земле с разбитым носом.
– Больше не будешь оскорблять высо…высокопочтенного Зорилана, – Барги наклонился к юноше. – Ты меня понял?
Тот лишь кивнул головой и закрыл глаза. Он никак не ожидал такого отношения к нему.